Наталия Козлова (далее Н.К.): Итак, сегодня у нас 14 ноября 2014 года. Находимся мы в помещении «Союза Чернобыль». Беру интервью я – Козлова Наталия у… Представьтесь, пожалуйста.

Андрей Чернуха (далее А.Ч.): Чернуха Андрея Николаевича.

Н.К.: Очень приятно. Ну, и первый мой к Вам вопрос, он достаточно обширный, вопрос-просьба: просьба рассказать историю Вашей жизни. Вот, что считаете нужным. Можно с начала: кем мечтали быть, чем занимались, где учились, ну, и так далее.

А.Ч.: Моя история началась 1954 года, когда я родился. А воспоминания больше, конечно, начинаются со школы. Да, вот? Хотя помню и садик.

Н.К.: Ничего себе.

А.Ч.: Вот. Да, да, да. Окончил школу в 1972 году. Активно спортом занимался. Ну и по окончании школы поступил в Харьковское пожарное техническое училище.

Н.К.: Угу.

А.Ч.: Окончил, работал начальником караула в Днепропетровской области город Кривой Рог, такой. Через 2 года поступил в высшую пожарно-техническую школу Московскую, окончил, вернулся в тот же Кривой Рог, где работал на разных должностях. Ну и как раз в этот период, в 86-м году случилась авария на Чернобыльской АЭС. То есть… Пожарная охрана принимала активное участие в ликвидации этих последствий этой аварии, поэтому очень многие с пожарной охраны попали. Сменами, вахтами, и так далее на ликвидацию этой аварии. Мне довелось там побывать с 1 апреля 1987 года по 30 августа. То есть, в течении 4-х месяцев. Чем занимался? Ну, должность моя была замначальника по профилактике 30 километровой зоны. То есть, ответственность за пожарную безопасность объектов в этой зоне возлагалась на меня, ну и на моих подчиненных, которые там работали. Ну, всё начиналось со станции. С утра развод на станции, обследование объектов, которые реконструировались. В основном я занимался реконструкцией 3-го энергоблока, который готовился к пуску.

Н.К.: А в чем заключалась эта реконструкция? То есть, что конкретно там делалось?

А.Ч.: Это дезактивация, пуск оборудования, восстановление оборудования, замена крыши. В общем, очень большие работы. Изоляция, вот, 4-го энергоблока. То есть вот эта стена, которая преграждала 3-й и 4-й энергоблок, строительство объектов укрытия, которые сейчас реконструируются. Ну, вот это приходилось каждый день буквально обходить такие объекты, смотреть. Но, после этих осмотров – беседа с руководством станции, со строительными организациями, которые занимались там. Если необходимо, писались предписания об устранении недостатков, там, и так далее. В общем, принимали меры, чтоб это прошло всё без пожаров, без каких-то событий. Ну, в принципе это и удалось – на станции пожаров не было. Были вспышки, которые имели какой-то резонанс, но это…

Н.К.: Ну, сразу устраняли.

А.Ч.: Да. Не имело последствий каких-то. Вот. Ну и контроль за объектами реконструируемого в Припяти. Там готовили объекты для размещения различных служб, обслуживающих станцию. Реконструкция пожарных частей, второй пожарной части на территории Чернобыльской АЭС, в Припяти, которая, кстати, одна эксплуатируется, другая уже не эксплуатируется. Ну, тогда они восстанавливались для того, чтобы можно было организовывать дежурство. Вот. То есть, вот такая работа.

Н.К.: А где Вы жили?

А.Ч.: Жили? Нам, выделили в Чернобыле общежитие бывшее.

Н.К.: Ага.

А.Ч.: Переоборудовали это общежитие и…

Н.К.: То есть жили в городе Чернобыль, в каком-то здании, то есть.

А.Ч.: Да, в Чернобыле жили. В пожарной части города Чернобыль было организовано дежурство основных подразделений. Ну, а на машинах, тогда еще вторая часть не была восстановлена, то есть на территории станции самой. А подразделения располагались в первом энергоблоке, прямо в машинном зале. Ну, и неслось постоянное дежурство подразделений для возможного принятия мер в случае чего.

Н.К.: А как был организован отдых? Удавалось ли как-то отдохнуть? Как, как вообще это проходило?

А.Ч.: Удавалось. Но те, кто дежурил сутками – это оперативные подразделения – те, конечно, сутки отдежурят, потом имели время какое-то отдохнуть, там, и так далее. Но на улице отдыхать как-то не хотелось.

Н.К.: Ну, понятно.

А.Ч.: Вот. Поэтому в школе в городе Чернобыль, в одной из школ отремонтировали, мы привели в порядок спортивный зал и там матчи проводили по волейболу, по футбол…

Н.К.: Что серьёзно? Ух-ты.

А.Ч.: Да, было и такое. Успевали поработать, отдохнуть.

Н.К.: Ничего себе, молодцы.

А.Ч.: Ну, конечно были и различные вечера. Очень много было артистов, приезжали. Прямо в части выступали перед нами там.

Н.К.: А Вам удалось побывать на вечерах?

А.Ч.: Ну, удалось. Всё равно бумажки писать нужно было, потому что отчеты все уходили в Киев постоянно. Каждый день отчитывались в МВД и в пожарную охрану. Вот, то есть, эти все материалы тоже ж готовились, поэтому, как говорят, бюрократическая работа была, поэтому нужно было сидеть на месте. Ну, а между делом можно было и посетить эти концерты.

Н.К.: А было ли кино?

А.Ч.: В кино можно было сходить – кинотеатры работали там.

Н.К.: То есть, было немножечко оборудовано такое, вот для досуга.

А.Ч.: Ну, да. Чернобыль, работал, жил полной жизнью, там. Народу очень много было. Поэтому инфраструктура в городе она вся работала.

Н.К.: А может быть, Вы помните, какие работы выполняли мужчины, а какие женщины? Вот просто интересно кому какие доверялись работы? Было ли какое-то разделение труда? И, ну, и насколько больше было мужчин? Я понимаю, что мужчин было больше чем женщин.

А.Ч.: Да, вряд ли.

Н.К.: А, одинаково даже?

А.Ч.: Почему? Потому что врачи, повара.

Н.К.: Ага.

А.Ч.: Обслуживающий персонал какой-то там – это всё женщины были. Вот. Конечно, их не посылали, там, крыши снимать и так далее. Это мужчины выполняли. А все обслуживающие операции, а обслуги иногда бывает больше, чем рабочих, да?

Н.К.: Ну, да.

А.Ч.: Поэтому было много женщин и активно принимали участие.

Н.К.: Всё-таки…

А.Ч.: Именно на таких работах связанных, там, с приготовлением пищи, там…

Н.К.: То есть увидеть…

А.Ч.: Складское хозяйство, кладовщики, там.

Н.К.: Ага, ага.

А.Ч.: Это они делали.

Н.К.: То есть, увидеть женщину там было не редкость?

А.Ч.: Нет, совершенно.

Н.К.: Потому что иногда, знаете, как рассказывают кто там, военные и так далее, и так далее, и кажется, что, создается впечатление, что там, в основном одни мужчины работали.

А.Ч.: Нет. Очень много было женщин. Причем со всего Союза. Вот там и кухни были, вот столовые были раскиданы по Чернобылю. Там, на станции и так далее. Там одна кухня была кавказская, другая кухня узбекская…

Н.К.: Ух ты, что серьезно?

А.Ч.: …третья еще откуда-то приезжали бригады. И они готовили…

Н.К.: И они готовили свои народные?

А.Ч.: Потом менялись эти бригады. С Белоруссии приезжали, с других станов, краев. Так что…

Н.К.: Вкусно кормили?

А.Ч.: В принципе – хорошо.

Н.К.: Да? То есть не голодали?

А.Ч.: Нет, совершенно.

Н.К.: Отлично. А скажите пожалуйста, а как Вы решили вообще поехать туда? Как, как так сложилось? Вас отправили в командировку или Вы сами пришли, напросились, или как это вообще?

А.Ч.: Ну, опять…

Н.К.: Происходило, вот.

А.Ч.: В то время была какая-то активность в этом отношении. Во всяком случае, никто не отказывался ехать, во-первых. А во-вторых, мы ж в этих погонах, поэтому нужно было выполнять любые распоряжения. Ну, во-первых, меня в некотором смысле спасло еще в мае. То есть, как сейчас помню даже дату – 9 мая я должен был уехать в Чернобыль.

Н.К.: В 86-м году?

А.Ч.: В 86-м. То есть буквально через неделю, там, или сколько после аварии. Потому что был звонок, там решалось всё по звонкам. Но в распоряжении какие-то там не направлялись, потому что нужно было быстро действовать и так далее. Ну и вопрос стоял о том, чтобы спасти техническую документацию, которая осталась на станции во время аварии. Ее срочно сгрузили на какие-то автомобили, расположили в Чернобыле в каком-то складе. Нужно было перебрать эту документацию, чтобы отсортировать необходимую техническую документацию для того, чтобы в дальнейшем ее можно было использовать. Ну, вот на эту работу и требовался специалист, имеющий подготовку нормативной работы. А я как раз занимался нормативной работой активно, ну, и было решено меня послать. Но у меня не было телефона. Получил квартиру…

Н.К.: А! Спасло, что нет телефона.

А.Ч.: Получил квартиру, не успел поставить телефон. Ну, позвонили моему товарищу, тоже старшему инженеру, ну и послали его. Вот. Ну, к сожалению, он очень серьезно получил дозы облучения, потому что это...

Н.К.: Ну да, тогда ж, тогда ж это раньше, тогда ж это было…

А.Ч.: Потому что это запыленность, сами понимаете, что документация это пыльная вещь. А пыль носила радиацию такую.

Н.К.: Ну да.

А.Ч.: Поэтому он…

Н.К.: А можно нескромный вопрос: а были ли Вы тогда женаты? Были ли у Вас дети? Как?

А.Ч.: Да. Было уже двое детей. Как-то планировать еще детей уже не хотелось, поэтому… Ну, в принципе пытались отбирать как раз таких людей, вот на сам, то есть. Ну, а второй раз, когда нужно было ехать в Чернобыль, опять же по звонку. Позвонили и сказали – 1-го числа ты должен быть в Чернобыле. Приехал я на вокзал в город Киев, пошел в УПЛ области, явился. Оказывается, уже отправили людей в Чернобыль. То есть, автобусы загрузили и я… Но, мой поезд просто по расписанию не успевал к этой дате, к этому часу. Получилось, что я опаздывал.

Н.К.: Ну, да.

А.Ч.: Ну, а когда приехал из зоны руководитель этой зоны, вот он меня принял и сказал: «Езжай сам». И мне пришлось самому сесть на автобус, доехать до Иванково.

Н.К.: Так Вы сами вообще добирались?

А.Ч.: Да. Пришлось самому добираться. Там попросил старшину, который на перекрестке там стоял, милиция, остановить машину, посадить меня, чтоб я доехал до Чернобыля. И самостоятельно прибыл в часть.

Н.К.: Понятно.

А.Ч.: Вот, ну, я… Тогда подполковник еще Доманский, сейчас уже генерал в отставке, руководил тридцатикило… противопожарной службы тридцатикилометровой зоны. А он сам криворожанин. Узнал, что я старший инженер и предложил мне должность своего заместителя по профилактике. Вот так мне довелось руководить профилактической работой в зоне.

Н.К.: Понятно.

А.Ч.: Вот это история моего прибытия в Чернобыль.

Н.К.: А скажите, а как Ваша семья отреагировала на Вашу командировку?

А.Ч.: Та, в принципе прошел уже год, все уже как-то и привыкли.

Н.К.: А, понятно.

А.Ч.: Потому что нужна эта работа, кому-то нужно ее делать. Поэтому нормально всё.

Н.К.: А как Вы помните, как вообще тогда в обществе воспринимались эти события? Они понимались ли до конца то, что произошло или нет? Как Вам кажется? Как простыми людьми вообще объяснялось это всё, как?

А.Ч.: Ну, что реально происходило знали люди из газет, из телевидения, там, и так далее. Мало кто владел информацией о том, как же эта авария произошла. Ну, мне довелось беседовать с людьми, которые продолжали работать на станции после аварии, работали до аварии и были в это время на станции, знали, что происходило. Ну, работая на станции, имел с ними контакт. Ну, они мне рассказали, что именно проводился эксперимент на реакторе: пытались воду отключить, там, вернее не воду отключить, а остановить блок без задействования соседних блоков, чтоб экономить что-то. Ну, сэкономили.

Н.К.: Ну, да.

А.Ч.: Вот. Ну, то есть, у меня такая информация была. Ну, люди подозревали это, но конкретно ничего не было сказано. Но через год, я как раз был в Чернобыле, когда состоялся суд над виновным. Вот, проходило в клубе «Чернобыль». Его специально готовили. Я контролировал подготовку этого клуба и потом присутствовал на заседаниях суда. Ну, там рассматривали разные аспекты этого деяния. В открытом порядке всё обсуждалось. Ну и, наверное, знаете, какие наказания понесли…

Н.К.: Ну, да.

А.Ч.: …те, кто был в этом деле задействован.

Н.К.: А скажите, пожалуйста, а когда Вы находились там, может, помните какие-то ситуации, которые Вас как-то удивили или запомнились? Какие-то, может быть, интересные случаи?

А.Ч.: Случаев было много интересных. Удивляло то, что особенно работники станции относились к этому, к своей работе в этой зоне, ну, очень так нормально, без разных там страхов или еще чего-то. Знали, как предохранить себя от радиации.

Н.К.: А как они предохраняли?

А.Ч.: А единственное – чтобы вовнутрь не попала пыль радиоактивная.

Н.К.: Ага.

А.Ч.: Сверху можно и помыться, а если попадет в легкие или еще куда-то, это уже надолго. Вот поэтому лепестки, там, запыленная атмосфера – это всё отслеживалось. Вот, и, честно говоря, это, наверное, спасло многих. Вот. Вот это удивляло – это спокойствие. В такой ситуации, когда на крыше стоишь, рядом ходит дозиметрист и говорит: «Отойдите отсюда, тут 600 рентген».

Н.К.: Ух.

А.Ч.: Вот. А рядом, буквально, вот пятнами, вот были такие. Вот. И в этой ситуации очень спокойно это воспринимали. Уже как-то втянулись или не боялись, в общем. Вот. Ну, а ситуации, ну, какие интересные были. Как раз в период моего пребывания была первая авария. Вот, как-то нужно было отметить это событие. Мы решили разнообразить свою кухню. Уже не со столовой, там, питаться, а что-нибудь на первое мая покушать. Лодок там достаточно было на берегу Припять, вот. Взяли лодку, сделали удочки, поплыли, наловили рыбы. И…

Н.К.: Ух, она ж…

А.Ч.: Приехали…

Н.К.: Она ж радиоактивная.

А.Ч.: …решили испытать – радиоактивная она или нет. Поехали в лабораторию, померили радиацию – нормальная рыба. Единственное, в жабрах вот это, ну, ил он имел какие-то радиоактивности. Отрубили голову, поели рыбы.

Н.К.: Ничего себе.

А.Ч.: Нормально всё.

Н.К.: Нормальные, не радиоактивные, ничего?

А.Ч.: Не радиоактивные, ничего. То есть, мясо само нормальное.

Н.К.: Ну, да. Она ж, наверное, родилась до этого. Ей же вырасти надо.

А.Ч.: Та кто его знает?

Н.К.: А хотя, ну да. Смотря какой размер рыбы.

А.Ч.: Да.

Н.К.: Ну, надо ж такому.

А.Ч.: И другие случаи были, но сейчас уже и не вспомнишь.

Н.К.: Ну, может быть, помните каких-нибудь людей, которые как-то, вот, что-то сделали такое, вот, что Вам запомнилось?

А.Ч.: Та нет, память у меня не настолько…

Н.К.: Понятно.

А.Ч.: …хорошая, чтобы всё помнить.

Н.К.: Ну, хорошо. А скажите тогда, как Вы… Или так: когда Вы только въехали в зону, помните ли Вы свое первое впечатление? Или уже тоже забылось?

А.Ч.: Ну…

Н.К.: Что Вас так…

А.Ч.: Как я въезжал, я рассказал.

Н.К.: Да.

А.Ч.: Что не на автобусе, не в компании какой-то, а самостоятельно. Высадили меня возле автовокзала Чернобыльского и нужно было, ну, с полкилометра, наверное, идти в часть. Ну, да, как-то так не по себе было, конечно. Тем более ехал в форме. То есть не в робе, которую потом надел, а ехал в форме, в обыкновенной. Вот. Ну, что? По Чернобылю машины ездят, люди ходят, улыбаются, смеются. Столовые работают, там, проходил мимо. Всё нормально. Ну, пока дошел полкилометра – успокоился и уже нормально всё воспринимал.

Н.К.: Понятно. То есть, не было ничего такого, что там, там, что-то так вот аж…

А.Ч.: Нет, такого ажиотажа, там, какого-то не видел.

Н.К.: Понятно. Хорошо, а скажите, пожалуйста, а как, вот, Вы оцениваете после тех событий, вот, как общество воспринимало трагедию тогда, да, то есть было какое-то понимание или, скорее, не было? То есть, вот, например, был ли какой-то страх в связи с радиацией? То есть…

А.Ч.: Ну, больше страшилки были, чем страхи. Воспринимали это всё, ну как, я ж говорю, уже как-то и попривыкли. Потому что есть такая ситуация. Прекрасно знали, что нужно справляться с этой ситуацией. Была поставлена задача, чтоб блоки всё-таки работали. Люди там трудились. Для того, чтобы эти тысячники, а каждый из блоков это тысяча киловатт, да. То есть это серьезное подспорье для энергообеспечения государства, да? И очень обидно было, когда при Ющенко всё-таки остановили эти энергоблоки.

Н.К.: Ну, да.

А.Ч.: Люди здоровье положили, жизни иногда, чтобы это всё восстановить. А те мощности, которые остались, они не используются.

Н.К.: Да…

А.Ч.: Это даже какая-то обида была. Но, а воспринимали это, оно, конечно, и тогда воспринимали как горе, и сейчас это воспринимается как горе. Поэтому восприятие, по-моему, одинаковое: что было, то и осталось.

Н.К.: А как Вы думаете, а сделали, сделало ли общество как, какие-то выводы из этого. То есть, что-то, вот, какой-то опыт почерпнули? То есть, или скорее да или скорее нет? Как Вам кажется просто?

А.Ч.: Наверное, нет. Потому что как, ну, в результате чего авария произошла? В результате преступной деятельности каких-то людей, которые хотели что-то там почерпнуть. Ну, не знаю. Та вот, не додумали. Хотя, если Вы не знаете, эти эксперименты хотели провести на Ленинградской АЭС. Эти же на, в Орле АЭС, по-моему, есть, да?

Н.К.: Угу.

А.Ч.: Тоже аналогичная Чернобыльской, то есть, те же реакторы. А там отказались дирекция. И их поснимали. Ну, а когда на Чернобыль приехали, то тут не отказали. Поэтому пострадал и главный инженер, который в принципе и не был задействован в этом эксперименте, а вместо него был назначен другой человек, который проводил его. Вот. И, собственно, вот такая преступная халатность, что ли, привела к вот этим всем событиям. Вот. Сейчас, по-моему, какие люди остались и керують – аналогичного склада характера.

Н.К.: Да…

А.Ч.: Поэтому с этой точки зрения, по-моему, человечество оно вообще, общество каких-то выводов не делало. Потому что видим, что у нас сейчас творится. Опять же от бездеятельности некоторых…

Н.К.: А скажите…

А.Ч.: …и войны происходят и всё остальное.

Н.К.: А скажите, вот, многие люди говорят, что поездка в Чернобыль изменила их, так сказать, мировоззрение: что-то стало более важным, а что-то второстепенным. Было ли у Вас что-то такое или как было, так и осталось?

А.Ч.: В принципе, что в Чернобыле нравилось – это отношение людей к той работе, которую делали. Всё делалось с листа, как говорится. От проекта до выполнения работ проходило иногда трое суток, четверо суток. То есть, очень быстро всё. Не месяцами это всё растягивалось, а очень быстро всё делалось. И отношение людей между собой совершенно другие были, чем до этого. Ну и, я ж в пожарной охране работал. Все знали волю пожарных в этих мероприятиях, поэтому и отношение к нашей службе уже немножко поменялось. Вот. То есть поняли, что всё-таки пожарная безопасность она тоже имеет какое-то значение, и эти технические мероприятия по пожарной безопасности могу привести и к таким событиям, как Чернобыль. Вот. Поэтому прислушивались и уже мировоззрение самих людей в этом отношении, то есть, в отношении к безопасности, в отношении к защите уже серьезно поменяло.

Н.К.: А у Вас что-то, вот изменилось в восприятии реальности после этой командировки?

А.Ч.: Я там просто увидел, как нужно относиться к той работе, которую выполняешь.

Н.К.: А, угу.

А.Ч.: Вот. Как это воспринимают люди, которые заинтересованы в выполнении своей работы, безопасности. Вот. Ну, и потом, когда приехал с Чернобыля, соответственно я ж продолжал выполнять обязанности. Там курировал строительство турбинного завода в Кривом Роге, там, и так далее. И уже немножко по-другому говорил с руководителями. Уже зная, что я был в Чернобыле, уже относились немножко по-другому и ко мне.

Н.К.: Ага. То есть отношение было…

А.Ч.: Это тоже в какой-то степени влияло, что какой-то опыт дополнительно человек получил, поэтому и отношение уже менялось у руководителей строительных организаций, которые вели строительство и проектировщики. Вот, поэтому немножко так. Конечно, такие события, они влияют на восприятие окружающих.

Н.К.: Да. Скажите, а как Вы относитесь к таким тенденциям как… Ну, несколько лет назад, по крайней мере, среди молодежи были такие, вот, идеи, чтоб поехать на экскурсию в Чернобыльскую зону. Вот как Вы относитесь к таким, вот, вещам? Нужно – не нужно? Можно – нельзя?

А.Ч.: Я работаю в учебном заведении. И у нас курсанты ездили в вот такую экскурсию. И это, честно говоря, их немножко, ну как, по-другому они посмотрели на эти события. Увидели эту трубу Чернобыльскую, увидели блок-укрытие, посмотрели на эти пустые дома в Припяти. Вот. Это их, конечно, немножко, ну как?

Н.К.: Впечатлило?

А.Ч.: Впечатлило, да, можно сказать так. Это хорошее слово. Вот. То есть, это полезно для молодежи, тем более, что это не настолько опасно, чтобы бояться. Кратковременное пребывание там особенно уже в наши дни, когда стабилизировалась эта ситуация. По-моему нормально всё. Ну и глянуть своими глазами на эти вещи молодежи будет полезно. Потому что это для них это уже история. Для нас это было будни. Для них это история, а история, если увидишь – запомнишь. А по книжкам ее и по газетам тяжело воспринимать.

Н.К.: А скажите, а с такой, эмоциональной точки зрения, вот как, Вы бы хотели побывать на том месте, где когда-то работали? Или скорее да или скорее нет?

А.Ч.: Ну, побывать в этих местах, честно говоря, не хочется, потому что я и в четвертом энергоблоке побывал. Это мне…

Н.К.: Ну, понятно.

А.Ч.: Ну, что-то не хочется еще раз туда попадать. На крыши, там, и так далее. Поэтому… Ну, я это помню, это у меня на глазах и, честно говоря, мне туда поехать…

Н.К.: Ну, не тянет?

А.Ч.: Не тянет, да.

Н.К.: Ну, всё, понятно. А что Вы думаете по поводу мероприятий, посвященным памяти этим событиям? Достаточно их, недостаточно? Может, можно было бы их сделать как-то иначе? Как Вы думаете?

А.Ч.: Мероприятий, может, и достаточно, но часто, если мероприятия, они приедаются. Но, а такое отношение, как даже в этом году, когда городские власти были представлены не на том уровне, что раньше 26 апреля. И, в общем, отношения к чернобыльцам немножко изменилось и к этим событиям. Наверное, с этой точки зрения может и надо что-то поменять, возвратить вот те отношения, которые складывались между теми людьми, которые к этому имели отношение. Потому что сейчас пришли те люди, которые понаслышке знают, что такое Чернобыль и, в принципе, может быть, не были и задействованы. Раньше руководители все были связаны с этими событиями, но и воспринимали по-другому вот эти мероприятия, которые проводились. Ну и, соответственно, к людям, которые этим занимались непосредственно, было более живо это всё.

Н.К.: А скажите, а те люди, с которыми Вы там работали, Вы их знали до этого или там уже познакомились?

А.Ч.: До этого не многих знал.

Н.К.: А, то есть были, кого знали?

А.Ч.: Были с Днепропетровской области, с которыми мы работали, с самого города Днепропетровска. То есть некоторых знал. Но я сам харьковчанин, мне повезло, что последние две вахты была харьковская бригада: замначальник управления Дорожко Анатолий Михайлович, тогда еще замначальника управления. Вот, другие люди, к сожалению, некоторых уже нет. Вот. То есть с харьковчанами я там познакомился. Вот. Ну, потом, через год, или больше? Больше – в 90-м году семейные обстоятельства сложились, что мне нужно было в Харьков перевестись. Вот, как раз благодаря тому, что Анатолий Михайлович к тому времени стал уже начальником управления, мне удалось решить вопрос перевода. Вот, ну я работаю уже в Харькове. Я очень тесно контактировал с теми, кто там был. Очень теплые отношения сложились, поэтому мне легче было вступить в должность уже на Харьковской земле.

Н.К.: Ну, то есть Вы после того как уже уехали оттуда, Вы еще поддерживали отношения с теми людьми, с которыми работали?

А.Ч.: Конечно. До сих пор поддерживаю.

Н.К.: А что чаще всего вспоминаете, обсуждаете, когда, не знаю, созваниваетесь или видитесь?

А.Ч.: Та, к сожалению, есть что обсуждать, потому что некоторые из тех чернобыльцев, которые сейчас, с которыми я встречаюсь в Харькове, это и мои одноклассники еще по училищу. Поэтому вспоминаем мы те времена.

Н.К.: То есть, жизнь.

А.Ч.: Есть, что вспомнить, жизнь. Ну, а, конечно, очень часто вспоминаем тех, кто ушел. Кстати, вот как раз последние годы, года два очень многие ушли из жизни, и, конечно, очень обидно, что так случается.

Н.К.: А скажите, пожалуйста, последний к Вам вопрос: а вот, если представить себе… Не, по-другому. Ну, сейчас, например, о событиях Второй мировой войны уже, ну, мало кто остался живых, тот, кто воевал, и можно узнать только, ну, из учебников, к сожалению, да? Ну, и в будущем еще родятся много детей, которые будут расти, будут открывать учебники. Вот как Вы думаете, что в этом учебнике об этих событиях должно быть написано? Может быть, это что-то, о чем нужно обязательно помнить. Может быть, это что-то, о чем ни в коем случае нельзя забывать. Может быть, это какой-то, я не знаю, опыт или какая-то квинтэссенция, но очень важная из этого всего. Вот как Вы думаете, что там должно быть?

А.Ч.: А должно быть указано то, что люди там действительно совершали подвиг. Обыкновенный трудовой подвиг, который знали, что они рискуют чем-то. Чем рискуют – не знали, как оно обернется в последующем, потому что некоторые говорили, что и 5 лет не протянешь после этих радиков. Но люди ехали, выполняли свою работу. Вот это, я считаю, обыкновенный героизм. Когда пули не свистят, а ты получаешь постоянно рады, да? Вот. И, зная это, люди, всё-таки выполняли задание, выполнили работу и выполняли, я скажу, хорошо. Быстро, хорошо. И всё-таки добились того, что блоки работали, что там задание было выполнено. Хотя, еще раз говорю, что это всё, когда героизм проявляют? Когда начальники чего-нибудь, как говорят, «натупили», да?

Н.К.: Ну, да. К сожалению.

А.Ч.: Вот тогда людям приходится проявлять героизм. Вот. Нужно просто не допускать до этого героизма. Чтобы люди жили нормально, а не проявляли какие-то героические поступки. Вот, наверное, это нужно и отобразить, что люди прикрывали своими жизнями, своими, своим здоровьем вот те преступные деяния своих же руководителей. Вот. Наверное, вот, нужно ставить как линию, вот которую нужно включить и в учебники, и в литературу и так далее, вот эту вот линию.

Н.К.: Спасибо. Хотите ещё что-то добавить?

А.Ч.: Не знаю.

Н.К.: Ну, тогда всё.