Науменко Виктория (далее В.Н.): Сегодня у нас 11 октября 2016-го года, мы находимся в здании «Союз Чернобыль», я, Науменко Виктория, и представьтесь, пожалуйста…

Надежда Бутенко (далее Н.Б.):  Я, Бутенко Надежда Александровна.

В.Н.: Очень приятно.

В.Н.: И первый вопрос мой, будет звучать вот так: расскажите, пожалуйста, историю Вашей жизни. Вот то, что считаете нужным. Можно начать  с того, когда, где родились.

Н.Б.: Родилась я в Курской области, это в  России, Щиколовский район, село Мелехино. 1952 года, 6 декабря. Потом я проживала в Курске, вышла замуж, потом у меня родилась сначала одна дочка – Элла 1976 года. В 1977 году мы переехали в Припять, как-бы сказать из-за квартиры. Жили мы сначала на участке там связи, мой муж работал в связи-телефонист и нам дали птушку, и через четыре года у меня родилась другая дочка – Леся 1980 года. Через 6 лет, сейчас в 1983 году нам дали 2х комнатную квартиру. Ну, жили не тужили. Потом через…Это нам давали как-бы временное жилье. Потом нам дали по Героев Сталинграда 3х комнатную квартиру. Ну и жили. Дети, старшая пошла в школу в спортивный класс, по плаванию, меньшая в садик. Вот так мы и жили. Жили, я работала, когда дочке исполнилось 3 годика, работала приемщицей ремонт обуви. Потом случилась авария. Во время, когда случилась, я как раз в субботу, с 26 на 27, я работала. В тот день  директор наш пришел и сказал: «Ничего страшного, мол обвалился потолок на атомной станции». Проработали. Потом я пришла домой, а мне меньшая говорит: «Мама закрой форточки, потому что радиация». Ну, мы все поубрали. Я все поубрала, полы помыла, а на следующий день, нет в суботу, наверное, носили таблеточки. В воскресенье объявили, что мы будем выезжать. Выехали мы Оржденикидзенский район, село Полесское. Пробыли там три дня, у меня меньшая там сильно заболела, бронхит был, и мы уехали, уехали в Курск, до свекрови и свекра, и жили там. Пожили, я устроилась на работу. Поработала, у меня стала подниматься температура, до сорока, сильно болело горло. Ну так мы…Потом же я поехала в Полесское, надо же было решать как-то вопрос, что делать дальше? И мне дали путевки, детям и мне и мы уехали в Щебетовку, это между Феодосией и Судаком. Там пробыли,  потом, что делать? что делать? Потом позвонила в Полесское, сказали приезжайте будут давать квартиры. Потом мы приехали, я отвезла детей до свекрови, а сама ж поехала на счет квартиры. Дали нам направления. Нет, сначала мне в Сумской области, я отказалась, потом в Харьковской, в Харьков. Я приехала сначала без детей, поселилась,  в гостинице жила. Сразу же устроилась на работу, так, как мне посоветовали Министерство, зам. министра, я уже не помню как фамилия, чтобы устроилась на работу, чтобы тебе дали именно в Харькове квартиру. Так я и сделала. 23 августа приехала, 24 я уже приняла мастерскую по ремонту обуви и работала по ремонту обуви, это на Краснодарской. Жили мы около месяца в гостинице. Детей я устроила в садик, старшая уже в школу ходила. Устроила, где-то должны были дать квартиру, возила одну с утра меньшую в садик, я даже бросила работу, потому что муж на Севере был, одну привезла утром в садик, потом ехала за другой в школу во вторую смену, потом приезжала забирать  одну и вторую. Где я работала, они как-бы, я написала заявление на свой сет на которое время. И так я работаю по сей день.

Дети стали болеть, у старшей сразу же появилось зоб третьей степени щитовидки, у меньшей радиации было столько, что зашкаливал дозиметр, которым проверяли, у нее и ручки были, и, как сказать, обветренные, и радиации столько было. У меня тоже, радиации очень много на голове, я мылась с 10 утра до 4х вечера, не вымывалось, я говорю стрегите меня. Нет, говорят, давай еще, там порошки дали, через  полчаса одним, смываешь другим, она вроде бы поменьшала радиация. Вот так мы и жили.

Работала, бегала с детками по консультациям, у врачей, особенно со старшей, потому что у нее зоб второй степени, то есть третьей степени. Так мы и жили. А так как сказать…Жили да жили…квартиру дали. Квартиру дали – мебель покупать? Пошла – выписала, говорят завтра привезут. Приехала, вернее я поеду в магазин, они не дают мебель, машин нет. Пошла до директора. Там одной говорю, пошли до директора сходим, она - я не хочу ругаться. Пошли короче. Я говорю: я ругаться не собираюсь, говорю так и так, мебель купили, деньги уплатили, а не хотят везти. Он, а почему. Потому что нет бензина. Он вызвал администратора, та объяснила, а они уже загрузили мебель знакомым. Он распорядился, чтобы разгрузили ту мебель и говорит, идите домой и ожидайте. Приехала домой, привезли мебель. Потом же ни света, ни воды, ничего нет, опять же пошла, я уже даже не помню куда я ходила. Спали мы на полу. Расстелили там два одеяла, подушки были, это сентябрь был еще, холодно. Пошла ж на прием. Меня приняли, я говорю так и так…Они мне сказали чтобы я дома сидела, комиссия, я именно пошла на счет мебели. Ага, прихожу, сосед говорит: «К вам приходила комиссия, они как глянули: ой, ой, ой, как вы так живете». Нам дали сразу свет, воду, газ включили, а то у нас ничего не было. Да, ну, когда в гостинице жили, мы ходили в кафе кушали, а это я уже, допустим, работала, приходила как-бы поздно, ну, то что... помидоры – салат сделаем… А потом же нам все включили. Вот так мы и жили. По больницам без конца ходили, ну, а что в принципе, вот такая у нас и жизнь.

В.Н.: Если вернуться немножко назад. Почему вы переехали именно в Припять, Вам направление как-то давали?

Н.Б.: Никто нам не давал. Просто, жили мы, я со свекрухой, в принципе не ругалась, а муж ругался с родным отцом. Я говорю, давай куда-нибудь уедем. И решили. У него тетка жила в Припяти. Он поехал сначала, узнал, как, что, договорился с работой. И мы, сначала он переехал, где-то зимою в феврале месяце, а мы, дочке как раз сравнялось годик и мы, это ей в мае годик сравнялся и мы в июне поехали. Нам дали птушку, там на две семьи было. Там какую-то мебель и так перевозили контейнером мебель. Вот так мы и переехали в Припять. Вот так прожили мы там 9 лет.

В.Н. Как вам там, вообще в Припяти понравилось? Вы обжились там, знакомые, друзья?

Н.Б. Обжились, да-да, конечно, и друзья, и знакомые, и соседи были хорошие. Ну, нормально жили. Город красивый. Праздники отмечали, Новый год особенно, Старый Новый год, ходили, щедровали, вот так. Ну, а что так еще больше.

В.Н.: А вот про эту аварию Вы узнали в магазине, да Вы как раз были на смене?

Н.Б.: Нет.

В.Н.: А как Вы вообще узнали?

Н.Б.: Я узнала…Вы знаете такое ощущение было, не понятно. Вот, я проснулась, и не понятно что. Меньшей мне было, уже сколько? Было уже 5 и она со старшей оставалась дома. Я шла на работу. Я смотрю там кучкуются люди, мужики особенно.

В.Н.: Это в субботу именно?

Н.Б.: Да, это в субботу. Я пришла на работу, такая новость: что случилась авария. А мой муж как-раз с севера приехал, и он, надо было у него самолет билет ехать. Он приехал же тоже на автовокзал, на поезд, на автобус Киев, а там автобусы уже не ходили. Не пускали. И он на ракете, там ракета специальная, по реке. И вот они ж как-раз мимо этой аварии смотрели. И у него там тоже… он умер, Царство ему Небесное. Ему и операцию на позвоночнике делали.

В.Н.: После этого?

Н.Б.: Да, да, да.

В.Н.: То есть он приехал 26-го апреля, вернулся?

Н.Б.: Он приехал, сейчас скажу. Он приехал 24-го, а вот 26-го у него был билет с Киева.

В.Н.: Обратно?

Н.Б.: Да, да. И никак не мог выехать. Там такое, говорит, творилось. И короче пошли на ракету, и на ракете он уплыл, или ушел, я не знаю как это сказать. Вот так, и все. И мы тут так с ним не встретились, а потом уже в России встретились.

В.Н.: А вот вы, когда услышали об этой аварии, вы, вот, поняли всю, вот опасность?

Н.Б.: Вы знаете, и не сказать, что я поняла, ну сказали, вот директор пришел, говорит ничего страшного, это обвалился потолок, но ощущение такое было, что непонятно, такое было ощущение. Я знаю, что соседка моя, оно хоть и математик-физик, она в субботу пошла картошку садить (смеется). Это вообще. Так что…

В.Н.: А Вы говорите дочка сказала Вам, что радиация?

Н.Б.: Маленькая, да. Ей было 5, шестой годик, видно они там разговаривали между собой, во дворе, дружили. И я ж когда пришла, она мне говорит: «Мама, закрой окошко, а то там воздух плохой, мы можем отравиться. Вот такой разговор был.

В.Н.: Вы понимали, что такое радиация на тот момент?

Н.Б.: Да, так, Вы знаете не очень понимали. Да и почти все, смеялися. Потом, конечно, мы ездили в Припять, хоть какие-то вещи забрать. Там у нас. И жутко было, когда мы приехали туда на машине. Мы приехали туда, дом, дым, о Господи, в дом быта приехали и нас развозили по квартирам, по домам, сначала там один в другую сторону, и потом, вы знаете, хотя там не далеко мой дом был, жутко было. Вот идешь один и эхо по всему городу, это страшно. Я хотела пойти пешком, потом думаю нет, потом вернулась. Там уже заросли были, трава высокая. Потом приехали, отвезли меня, когда я заходила в подъезд, подъезд был забит, я видно первая была. Я еле, ну они как там видно нельзя было подъехать к подъезду, в одном месте, там как раз детский мир строился и там было перекопано. Ну я ж пришла, нашла палку какую-то, открыла. Когда я поднималась, мы жили на 5 этаже, между 2м и 3м лежала собака, но она живая еще была. В квартиру я зашла. Кое-что так я взяла и, вы знаете, мне жутко стало, не дай Бог меня машина забудет (смеется). Хожу по улице нет, нет машины, потом слышу –  гудит. И думаю, Слава Богу – приехали. Посадили меня и поехали, ну, я конечно плакала, до самого Полесского, мне так жалко было, рыдала вообще.

В.Н.: Что Вы смогли забрать, что Вам разрешили забрать?

Н.Б.: А там бери, что хочешь. Это вот говорят, что нельзя. Я знаю, что люди везли, и зассатые ползунки, Вы извините, что я так говорю, и консервацию. Все везли. Нет, я? что необходимое, ну там у меня золото было, деньги были, вот это я и забрала. Я хотела дочке шубу забрать, как раз новая была шуба, я ее свернула.. Нет, не буду брать, потом опять свернула – брать? Я ее так и не взяла, а у меня дочке такой возраст, что нигде невозможно было купить. Соседка отдала пальтишко, ото мы в нем и проходили, а потом свекровь, она заказала ей шубку… А так, вот так, мы ничего не брали.

В.Н.: А Вы выезжали, проверяли вот эти вещи на фон радиационный, нет?

Н.Б.: У нас, Вы имеете в виду?

В.Н.: Когда Вы выезжали?

Н.Б.: Не, нет. То, что брала, у нас сосед, он тоже с Припяти, он дозиметр приносил и мы проверяли у себя дома. У нас все чистенько было, вообще. А есть люди повывозили было, у нас там яр, где я сейчас живу, половина яра закопано вот этими вещами.

В.Н.: Да вы что?

Н.Б.: Да. У меня тетка, которая мужа моего была и ее муж, у них там была дачка. Он с картошку, курей, он ездил кормить курей после аварии. Представьте! А потом, когда пошел проверяться в больницу, у него там столько радиации было, что ему: «Вы что под реактором лежали?». Вот так. Он же до шурупика забрал из этой квартиры.

В.Н.: Да?

Н.Б.: Да, шурупики и все остальное. Мы все этого ничего. Мы все новое покупали. Мы все снова-снова.

В.Н.: То есть, тогда вы уже все понимали, что этого нельзя делать?

Н.Б.: Да, я тогда, на всякий случай у пожарников купила порошок, который мыли окна,  им окна, окна мыли и там все такое, на всякий случай, все равно ж. А вот, что мы выехали в чем, вот эти вещи мы потом поехали в Россию приехали и поехали на Курский атомную. Взяла я эти вещи – чемоданчик у нас был, дети не ездили, я ездила. Меня там мыли на атомной, потому, что на голове зашкаливало. Ну может мы так сразу, приехала и сразу позвонила, что мне делать? Нас направили в поликлинику, в больницу, в Курске мы лежали и приезжал дозиметр туда и когда проверил, то у меньшей моей на руках прям зашкаливало столько. Хотя потом говорили, вот вы купили удостоверения, тыры пыры, пятое десятое. Представьте! Как это можно было слушать вот это все. И все мылись, мылись, я долго мылась. Вот так.

В.Н.: А вот когда Вам в воскресенье вот, 27 числа, вам сказали выезжать, ну всем известно, что..

Н.Б.: Да.

В.Н.: что объявляли, что на три дня планируется…

Н.Б.: Да, на три дня.

В.Н.: Вы можете вспомнить, вы тогда вот верили, что на три дня, взяли минимум вещей, когда Вы поняли что вы не вернетесь?

Н.Б.: Да, да, говорили на три дня, говорили теплые вещи взять. Это мы взяли. Ну, что мы там взяли, даже мужа военный билет я не взяла, думала, а вдруг он вернется, вот так получилось. И мы верили, что мы вернемся. А когда приехали мы в село, нас в Орджоникидзе, Полесский район. Нам бабушка, мои детки и мы, там с соседкой с Наташей, ее Саша, у нее ребеночек, он старше Леси был, Лесе моей шестой год был, а ему наверное уже седьмой год был. И вот они спали на печи. Она даже не дала ничего подстилить. Они спали на клеенке, представьте! Вот так!

В.Н.: Боялась радиации?

Н.Б.: Не знаю, не знаю. Ну, мы правда тоже не ощущали, погулять там, нас переписывали. Я просто говорю: «Нет, Наташ, я буду уезжать, потому что Леся сильно кашляла. Сильно, что они у меня, как бы никогда не болели, а тут такой кашель был. И когда мы приехали в Курск, зашли в больницу, врач нам сказала, черт с ним, с этим бронхитом, давайте мойтесь. И мы каждый день, не каждый день, а на день по 10-15 раз мы мылись. И мыться надо было не в горячей, не в холодной, а в комнатной температуры. Вот так мы мылись, смывали эту радиацию. А там вот как наша палата, а тут сразу ванная была, и мы туда. Помылась - принесла, вторую помыла-принесла, потом я. И вот так мы каждый день мылись. Вот так. И я выехала и тапки у меня сильно грязные, даже босиком по больнице. Как раз 1 мая, магазины все закрыты. Ну мне там нянечка тапочки, на тебе, хоть вот эти тапочки. Вот такие-то дела.

В.Н.: А когда Вы вот поняли, что авария это настолько серьезно, что Вы не вернетесь уже никогда домой в Припять?

Н.Б.: Ну, Вы знаете, долго мы думали, надеялись, и ждали, что мы вернемся. Телевизор смотрели, слушали, и никто ничего не объяснял. А потом уже, когда вот мне дали путевку, когда мы уехали, мы поняли, что мы уже туда не вернемся. Что нам уже начали давать, то же я приехала они говорят, директор наш Горбыткомбината говорит, видишь, я даже знаю как твоих детей зовут, они позаписали все, как положено, а то муж на севере работал, я должна была  квартиру получать. Я, говорит, а где вы были, всем деткам, мамам, которые маленькие, всем давали путевки в санаторий. Я говорю, да вот мы уехали, а он говорит, мы вам дадим. И ото поехали в Киев, взяли путевки. Там еще Алла одна, закройщица была, мы с ней вместе отдыхали. Вот, когда мы были там, мы не знали, что делать. И то Наташа-технолог, у нас она в Полесском работала, звоню ей, говорю : «Так, приезжайте, будут давать». - Направление? «Нет, будут давать квартиры». Так, все, вот они меня записали Харьковская область - езжайте. Я когда приехала в Полесское, ждали, когда там можно в Припять будет съездить, и там у нас, мы с ним вместе работали, он вечером приехал. Говорит: «А мне дали направление». Я говорю, как дали тебе направление, мне ничего не дали? Сейчас уже вышло постановление, что без направления мол, тебя нигде не примут. Поехала, они действительно дали направление.

В.Н.: Вы в Полесское все время ездили?

Н.Б.: Мы пока временно жили в Полесском, нам дали раскладушки, одеяла, все. Жили мы, раньше там химчистка была. И нам там на 2м этаже, а мужчины, я не помню, или через стенку тоже, раскладушки вот так стояли, здание большое. Мы кто сколько жил. Наташа-технолог, она там работала в прачечной, они там, еще одна наша работала, и они там в этом общежитии жили, не в общежитии, в химчистке.

В.Н.: В химчистке.

Н.Б.: В химчистке жили. Мы там приехала, побыли сколько и уехали, а они оставались еще.

В.Н.: А вы ездили в Россию, к родителям?

Н.Б.: А я там была. Мы были в России, а потом когда мне дали направление, я приехала и … в Курск заехала до свекрови, я не помню что-то, и сразу же я поехала сюда. Это я приехала сюда 13 августа.

В.Н.: Даже помните?

Н.Б.: Да. Приехала, они, я с такой сумкой. Мне так позавидовали, что я сразу устроилась на работу, замминистра. А я с сумкой, а мне говорят, а Вы что с детьми? Да я с семьей приехала. А где? В гостинице. Я даже еще в гостинице не была. Ну идите час погуляйте. Они мне ото нашли работу, я пошла потом устроилась. Я пошла в гостиницу Харьков, но там я не сказала откуда и что. Они сказали: Мест нет. И потом я пошла на Свердлова, там есть «Первомайская гостиница», да, там места были. Но мне в министерстве сказали, что мне и моим детям должны оплачивать гостиницу. Да, мне действительно на работе оплатили, сколько мы дней были, только на мужа нет. Потом же он тоже приехал, мы были. Ну нам орден как-бы мне сразу дали, долго не заселяли. То то, то, то, то, то. Потом муж говорит, я поеду через Москву, я поеду буду жаловаться в Москве. И правда, вот допустим, он сегодня побыл, а на следующий, в субботу нас заселили.

В.Н.: А дом новый, почему не заселяли?

Н.Б.: Новый, новый, новый дом.

В.Н.: А почему не заселяли?

Н.Б.: А я не знаю. У них вот такая была. Что-то, не знаю, какие-то неполадки были. А потом же, я, ну ничего ж нет. Пошла до начальника жека, я говорю господи, хотя бы…И самое главное дали на 9м, у нас была квартира на 5м этаже. А дали на 9м, я говорю хоть бы свет нам дайте. А начальник жека, как начала кричать на меня, у нее голос грубый: «Что Вы, куда угодно жалуйтесь!». Я не ругалась. Я вообще не люблю ругаться. Я же тогда в магазин пошла. Считай, что я первая пробила эту дорожку, потому что начали писать потом. Если припятские приходили получать, сразу писали Чернобыль, и сразу же отправляли. А эта ж нет. Ну, я говорю, ладно, и пошла. А когда я попала на прием. Вот, я не помню, на прием пришла, а людей полно на прием. Подошла к секретарше, я говорю: «Так и так». Она говорит, хорошо, ожидайте. И он наверное человека два принял и все, а я говорю: «А я?». До этой. Она говорит, подождите. Вот пошла, ему все рассказала. И он говорит: «Хорошо». И после этого все началось опять. И сразу газ подвели, все, все, все. Потому это ж надо пройти и курсы какие-то, сдать экзамены, и потом только газ подключали. Да, это ж раньше так было. А потом сразу все и воду и газ, электричество. Потому что спали на полу. Это вообще, тихий ужас был.

В.Н.: Да, конечно.

Н.Б.: Я хоть детей одевала там, а себе простыню. Оно уже холодно. Ну, представьте, на полу! У меня там подушки были, одеяла были, ну и все колготочки понастилила, потом сверху одеяла, вот так вот мы спали. А потом я спальню купила. А сидеть было не на чем. Прийдешь, на полу посидишь, и все. Вот так мы жили.

В.Н.: Давали ли Вам на выбор город, куда поселиться? Почему выбор пал на Харьков?

Н.Б.: Вы знаете, я когда приехала, они говорят: Вам Сумская область, Конотоп. Ну, они посмотрели, видно, где я родилась. О, нормально. А когда сказали Конотоп, я сказала я не хочу. Ну, идите думайте, куда. Да, такое было. Я вышла и карта там огромная. Думаю, господи, ну куда, ну куда, я даже не знаю. Идет жена моего начальника. Чего ты тут стоишь? Я говорю думаю, куда мне ехать. А где у тебя родственники ближе? Я же конечно просила или Курск или Краснодар, там родственники были и в Курске. А нам Россию не давали, нам лично не давали, где мы вот работали – не давали. А она говорит, где родственники – в Курске. Ну бери – Харьков (смеется). Я правда там долго думала, ну почти часа 4-5, я ж захожу, я же не сразу с утра приехала, а они уже как бы домой, я говорю я надумала. Куда? Харьков. Ну они правда сразу написали, они писали два направления: одно – на работу устроиться, другое – на жилье. И они мне написали и замминистра говорит так, сразу устраивайтесь на работу. Да, действительно, то предложут Харьковскую область. Я ж когда приехала, они говорят: с семьей? Я говорю – да. И они ж смотрят, и а как Вы смотрите если мы Вам дадим Первомайский район. А он мне говорил чтобы население было не менее 60 000. Я говорю: А какое там население? Есть 60 000? А они: нет. И мол, идите ожидайте. И вот по этому я осталась в Харькове. Вот так.

В.Н.: Скажите, а было ли вот, когда вы переехали, поселились в Харькове. Было ли к Вам какое-то вот особое отношение, или другое отношение к тем, которых эвакуировали, переселили с Припяти?

Н.Б.: Да, нет. Я не замечала. И на работе как-бы  хорошо относились. Нормально все было, даже поджаловали, жалели. Вот так, а чтобы… Нет, а чтобы относились, нет такого не было.

В.Н.: Все было нормально.

Н.Б.: Все было нормально.

В.Н.: А потом вы когда, ну вы в принципе уже чуть-чуть сказали, когда это вы в Харькове получили уже квартиру, когда вы в Припять вернулись за вещами?

Н.Б.: Нет, это когда мы ж в августе заселились, а это июнь или июль был. Так что нет, мы еще нет. Я уже тогда никуда не выезжала. Мне, да, присылали телеграмму, мой директор Черненко, что приезжайте получайте квартиру, в Василькове, кажется.

В.Н.: В Василькове?

Н.Б.: Да, да 3х комнатную. Потом второй раз. Конечно надо было получать (смеется), но я написала телеграмму, что я получила квартиру в Харькове. Вот так.

В.Н.: А потом, как вещи забрали, еще раз были в Припяти?

Н.Б.: Нет, ни разу не была.

В.Н.: А хотелось бы?

Н.Б.: Конечно, хотелось бы посмотреть. Как там и что.

В.Н.: А вы знаете, что сейчас там экскурсии проводят в Припяти?

Н.Б.: Угу. Ну, я же, нет. Возраст такой. Если бы раньше конечно, а так.

В.Н.: А вообще, как вы относитесь к этому, нужны ли эти экскурсии?

Н.Б.: Я не знаю. Я, допустим, негативно отношусь. Ну, что там смотреть? Просто, интересно посмотреть, как там дома, квартира? Как дома, рушатся они или нет? Вот так.

В.Н.: Сам город?

Н.Б.: Угу.

В.Н.: А вот в семье, среди друзей, часто вы вспоминаете Припять?

Н.Б.: Часто, часто.

В.Н.: А что Вы вот вспоминаете, что всплывает?

Н.Б.: Я, допустим, вспоминаю как мы вот Новый год отмечали, как мы к елке ходили. Ну бывает так, такие моменты, Наташу соседку, мы на 5-м жили, они на 6-м. Как она часто заливала квартиры. Я заходила, хохотала там, вообще. Вот так, вот такие. Ходили на речку, ходили чернику собирали, по грибы ходили. Вот так.

В.Н.: Хорошие воспоминания?

Н.Б.: Да, да, да. Я помню у тетки, у них же дача, они садили мак. Нормальный этот мак, и они его охраняют, охраняют, а потом охраняли, охраняли, а утром встают, а мак весь вот так, головки поникли. А оказывается, пришли наркоманы, этим шприцом все молочко вытащили и все. И вот так, охраняй не охраняй.

В.Н.: А Вы, вот с теми людьми, с которыми общались в Припяти, дружили, Вы продолжаете..?

Н.Б.: Вы знаете, и писали письма, а уже нет. Я лодырь, чтобы ото. А так, да.

В.Н.: А вообще всех в разные места поселили?

Н.Б.: В разные.

В.Н.: То есть вы ни с кем?

Н.Б.: У нас были, мы встречались. Именно соседка была, мы в магазине отак, встретишься, на одной площадке, напротив у нас квартиры были, мы встретились, мы ходили в гости, но они потом переехали в Киев. Они на Рогани получили, а мы вот здесь на Московском район. Так, что… Потом, одна встретила, она парикмахером работала у нас в Припяти. Потом еще одни. Короче мы… Потом тоже ж ходили из нашего подъезда. Ну, вы видите, сколько из подъезда из нашего одни получили квартиры. И он приходил к нам в гости, и мы ходили. А сейчас, знаете, как, уже старость, и не очень мы уже собираемся уже хочеться, а тут еще сахарный диабет, а если пойти, надо то-то-то поесть, так что лучше дома сидеть (смеется).

В.Н.: Со временем охладели?

Н.Б.: Охладели. А так, да, часто вспоминаем. У нас такие компании были, Вы что, о-о-ой, классно!

В.Н.: А скажите, пожалуйста, Вы никогда не обсуждали, может сами задумывались, почему произошла эта трагедия?

Н.Б.: Нет, мы обсуждали. Наверное, грешников нас туда собрали всех, за что-то мы согрешили.

В.Н.: Даже так?

Н.Б.: Ну, а что, что так получилось, кто его знает. Не знаю, может правители виноваты, а так..

В.Н.: Как карма?

Н.Б.: Да, да, да. И надо же было туда поехать, можно было и не ехать. Но, муж, я, допустим, без, как сказать, я, допустим, никогда ни со свекрухой не ругалась, со свекром, а он… Дед напьется пьяный и муж тоже, и начинают на кухне выяснять отношения. Я говорю: «Толя, давай уедем отсюда, потому что невозможно было жить. И вот решили поехать. Вот так. Где быстрей на квартиру заработаешь, только так было раньше». Ну, мы сначала жили у птушки, мы 9 лет прожили, так мы потом получили 2-х комнатную, через которое время, месяцев через 9 получили 3-х комнатную. Так что.

В.Н.: А в Харькове вам 3-х комнатную дали?

Н.Б.: 3х. Да, да.

В.Н.: Равноценно?

Н.Б.: Угу, только что на 9й этаж.

В.Н.: 9 этажный  дом?

Н.Б.: Да. Нам сначала, когда я ходила, на 1м этаже дали квартиру. А муж приехал, я говорю, на, занимайся, я как раз работала. И он поставил могарыч, и дал директор 9-й этаж. Я говорю, я лучше бы на 1м была (смеется). Я когда приехала в Харьков, жила ж на Свердлова, мне так не понравилось здесь. Боже! Я свекрови звоню, я не буду здесь, я не могу, я наверное буду отсюда уезжать. Во-первых, на Свердлова там вот ни одного дерева нет. Да, вообще. Она мне: «Надя, да ты что, вот Витя-сосед служил в Харькове, ему так Харьков нравится. Там, вообще. Когда я устроилась, я ж приемщицей была, я хожу – не могу, а ребята: «Да, ты что? Это же Харьков, Харьков! Ты понимаешь, что это такое, Харьков?». Ну, все, а теперь я уже привыкла, я без Харькова – не могу.

В.Н.: Но все таки адаптироваться было сложно?

Н.Б.: Сложно, сложно, очень сложно было. Я, мне хотелось дома сидеть, никуда не выходить.

В.Н.: Даже так?

Н.Б.: Даже так. Ну, вот сейчас привыкли, вот все-таки 31 год живем, так что адаптировались (смеется).

В.Н.: А скажите, пожалуйста, мероприятия, которые проводятся, приурочены к очередной годовщине трагедии, как вы к ним относитесь, вот как вы считаете, считаете ли вы их достаточными, вот 26 апреля проводится и в декабре, ко Дню ликвидатора. Или как бы вы хотели, чтобы какие мероприятия проводили?  Что нужно?

Н.Б.:  Раньше, да, выходили часто на все мероприятия, нравилось, нас часто приглашали, там концерты, а сейчас, я даже не знаю, я в этом году даже и не была, даже и не знаю. И тоже, люди уже постарели, каждому надо обзвонить, знаете, это ж такое дело, просто надо ж интересоваться и так… А так, да, мы выходили к памятнику, возлагали цветы, вообще хорошо, и батюшка, отлично было, а сейчас не знаю, в этом году что-то было, я не была.

В.Н.: То есть, не приглашали, Вы не слышали ничего?

Н.Б.: Не слышала.

В.Н.: А вот эти передачи, которые по телевизору показывают?

Н.Б.: Да, я смотрю. Конечно. И вот, я смотрю  в метро там про Чернобыль написано – это очень хорошо. Хотя бы люди знали, что это такое. И фотографии там, и все такое.

В.Н.: А как Вы вот считаете, ну, тоже ваше мнение, Чернобыльская катастрофа – эта трагедия, она изменила общество? Вот, она повлияла? Вот она лично на Вас, она повлияла в ментальном плане?

Н.Б.: Ну, конечно.

В.Н.: Вы переосмыслили что-то, переоценили в жизни?

Н.Б.: Да, надо как-бы ценить друг друга, жить по-другому. Вот так.

В.Н.: А жить по-другому, что Вы имеете в виду?

Н.Б.: Надо ценить жизнь. Если мы не будем ценить, это мы, действительно, когда стареешь, ценишь жизнь, что мы прожили и не увидели, как оно все прошло у нас.

В.Н.: Ну почему, Вы так что вы говорили, как вы вспоминаете?

Н.Б.: И вспоминаем, как хорошо было, отлично было.  

В.Н.: Хорошо, еще добавить что-то хотите?

Н.Б.: Да, нет-нет.

В.Н.: Спасибо.