Наталия Козлова (далее Н.К.:): Итак, сегодня у нас 6 октября 2014 года, находимся мы в помещении «Союза Чернобыль», беру интервью я, Козлова Наталия у… представьтесь пожалуйста.

Иван Волчанский (далее И.В.:) Волчанский Иван Петрович.

Н.К.: Очень приятно. И первый мой к Вам вопрос, он достаточно обширный, вопрос-просьба – просьба рассказать историю Вашей жизни, вот что считаете нужным.

И.В.: История моей жизни она, наверное, типична, как у всех людей, которые родились, учились, работали, женились, создали семью, дождались внуков уже в нашем возрасте. Но в свое время там еще был такой штрих, как ликвидация последствий Чернобыльской аварии. И, естественно, то, что изменило немножко жизнь обыкновенного человека и стала она, скажем так, для тех людей, которых очень много в Украине, бывшем Советском Союзе, которые принимали участие в событиях Чернобыля. Вот так, коротко.

Н.К.: А где Вы родились, чем занимались?

И.В.: Родился я в России, в казацких краях, в Ростовской области. Да, детство прошло в казачьих хуторах. Да-да. Потом приехал учиться в город Луганск. Да и там остался и, в принципе, вся моя жизнь прошла уже в городе Луганске, в Луганской области, непосредственно: работа, учеба, также учеба в машиностроительном институте который я закончил.

Н.К.: То есть Вы учились…

И.В.: Да-да-да, я приехал учиться в Луганск и так получилось, что остался.

Н.К.: И там и женились, да (смеется).

И.В.: На всю оставшуюся жизнь. Конечно, да, да-да-да. Там нашел свою половинку, там родились дети. Да, там родились внуки. Это все произошло в Луганске.

Н.К.: Замечательно. А скажите, пожалуйста, а как вы узнали об аварии в Чернобыле?

И.В.: Об аварии в Чернобыле узнал, как и все люди. Ну, то, что скрывалось, то, что говорилось от… Ну, людская молва она ж все равно доносит то, что произошло действительно там серьезная катастрофа экологическая и что начали людей понемножку ж туда приглашать. В том числе и в январе восемьдесят седьмого и меня через военкомат как военнослужащего запаса призвали на сборы для участия в ликвидации последствий аварии.

Н.К.: Угу. А как это было? Вас просто повесткой вызвали или как это вообще происходило тогда?

И.В.: Да это, да это была повестка, но повестка в 10 вечера на 10 утра явится на сборный пункт. Вот такая была повестка. Да, как сейчас хорошо это все помню.

Н.К.: А как Ваша семья отреагировала?

И.В.: Ну, а как семья могла отреагировать? Это необходимость. Тогда эти вопросы вообще никто не обсуждал, чтобы каким-то образом избежать этого, куда-то там спрятаться и всё остальное. Тогда так было нужно.

Н.К.: Ну понимали, насколько это опасно или не очень?

И.В.: Конечно, конечно!

Н.К.: Ага, то есть было все-таки понимание.

И.В.: Конечно. Ну, мне было 35 лет, я все-таки уже был в возрасте. У меня было двое детей и понятно, что уже естественно я не с молодых, которые еще… Всё равно они еще не знают, что такое жизнь и заботятся о ком-то, может быть, у кого-то не было. А у меня уже было о ком заботиться и переживать, что надо было на ноги еще ставить свою детвору. Вот таким вот образом, но тем не менее, да.

Н.К.: И, то есть как? Вас вызвали, и что Вам сказали? Как, как вообще это было?

И.В.: Как обыкновенно: «Вы призваны на военные сборы…»

Н.К.: Угу.

И.В.: Всё. Это всё не обсуждается. Срок этих военных сборов полгода. Да, ну, в Чернобыль это…

Н.К.: Вам сказали сразу, что вы едете в Чернобыль?

И.В.: Нет, официально это не говорилось, но понятно, что мы ж все прекрасно понимали. Особенно когда нас посадили в киевский поезд «Луганск-Киев», мы прекрасно понимали, куда мы едем. Да. Да, ну, этот поезд, мы доехали до Белой Церкви, где штаб тогда находился, где нас всех передислоцировали. Ну, еще такой штрих, очень запомнился, конечно: Я офицер. Вот мы приехали офицеры, а нам говорят: «Ну, есть возможность только в открытой машине грузовой, с тентом». Это январь месяц, это мороз, это снег, да. Или берете уже обмундирование, то есть сапоги, шинели и все остальное и добираетесь самостоятельно. Мы выбрали второе, мы добирались самостоятельно (смеется) через Киев с Белой Церкви. Вот представьте, с этой ношей, с этими вещмешками (смеется) и так далее, мы благополучно добрались до села Ораного, где стояла 25-я отдельная бригада химзащиты.

Н.К.: Угу.

И.В.: В которой довелось служить.

Н.К.: А вы туда приехали, вас где-то поселили, как это все было?

И.В.: Ну так, нас встретили, распределили по подразделениям. Я сказал, что это 25-я отдельная бригада. В нее входят шесть отдельных воинских частей, несколько рот отдельных также. Вот, ну так попало, что должность была серьезная: старший помощник заместителя командира бригады по технической части. Жили мы вместе с остальными офицерами и служащими в бригаде, именно непосредственно в управлении бригады. Или как в общежитии, офицерском общежитии.

Н.К.: Угу.

И.В.: Так что…

Н.К.: То есть жили в офи… в общежитии, да? То есть…

И.В.: Ну конечно, ну это деревянный домик в чистом поле, да.

Н.К.: А, вот так.

И.В.: Да (смеется), только у солдат палатки обогревающиеся, а у офицеров вот этот деревянный домик. В этом было все отличие (смеется).

Н.К.: Понятно.

И.В.: Да.

Н.К.: Ну, в принципе спать было где, да?

И.В.: Ну конечно, конечно, конечно, конечно.

Н.К.: А можете рассказать, в чем конкретно заключалась Ваша работа, вот что Вы делали там?

И.В.: Работа непосредственно заключалась, ну, что такое – это работа по ликвидации последствий, в которой принимала участие техника, люди. Мне довелось, как заместителю по технической части, заниматься именно непосредственно техникой, принимавшей участие в тех работах. То есть, это ее техническое состояние, обеспечить ее работу, обеспечить, чтобы она была технически исправна и так далее, учет этой техники. На тот период, ну, скажем так, это было все в таком состоянии неразберихи, когда приходишь в воинскую часть по… числится там четыреста машин, а их там стоит шестьсот пятьдесят: они нигде не учтены, никем. Ну, это уже дело такое. Ну, в основном приходилось каждый день бывать на непосредственно на станции.

Н.К.: Угу.

И.В.: Да, потому что техника стояла непосредственно и на станции, и вблизи – в Лелёве, и непосредственно на станции и принимала участие в работах по как раз захоронению рыжего леса, снятия грунта и захоронения на могильниках этого всего. Вот чем приходилось заниматься.

Н.К.: То есть Вы жили в Ораном, да, насколько я понимаю?

И.В.: Да, да, да.

Н.К.: А выезжали?

И.В.: А выезжали на работы как и все, практически, принимавшие участие. Ну, некоторые жили, которым довелось жить, допустим, в Чернобыле или где-то еще там, есть такие примеры, и как потом судьба сложилась, кто непосредственно был в самой зоне и жил там и кто ездил только в чистую зону. Ну, судьба так сложилась по-разному, что у людей разные восприятия, разный организм, разное здоровье и судьба тоже разная.

Н.К.: А с какой техникой вам приходилось работать? Что это было?

И.В.: Обыкновенная техника, я не скажу, что, ну, инженерно-техническая техника. Это непосредственно, скажем, там бульдозер, это там баты эти и так далее, те, которые снимали верхний слой земли, зараженный верхний слой земли. И потом это ж все перевозилось там грузовиками, перевозилось в могильники на захоронение. Вот это непосредственно та техника, которая… Ну, что такое поддержка технического состояния? Это надо чтобы и аккумуляторный цех работал, это надо, чтобы и токарно-механический цех работал непосредственно в части и двигатели, агрегаты были в исправном состоянии. Если где-то вышел из строя – его надо найти, заменить и так далее. Вот это вся работа в этом заключалась.

Н.К.: А как Вам кажется, как была тогда налажена эта работа? Удавалось ли, как сказать, были ли проблемы с тем, чтобы эту технику привести в порядок или?

И.В.: Ну, это ж как везде, в любом народном хозяйстве. В принципе у меня был уже хороший опыт работы в этом народном хозяйстве. Я непосредственно окончил институт: специальность автомобили и автомобильное хозяйство, и поэтому мне было легче с этим работать. Технику я знал, ее (смеется), скажем так, технические условия, технические характеристики. Это помогало, конечно же, в работе непосредственно там.

Н.К.: Ну, то есть, если, например, надо было заменить какие-то детали или что-то – их быстро привозили или были проблемы?

И.В.: Ну, разные. Были проблемы, конечно, как всегда. Авторемонтные заводы – это после капитального ремонта… Ну, как всегда в народном хозяйстве в то время не хватало этих, скажем, отремонтированных агрегатов. Точно такая же проблема была и там.

Н.К.: Угу.

И.В.: Ну, там конечно была техника поновее в этом, непосредственно в Чернобыле и поэтому выходов из строя было поменьше. Ну и в то же время за счет количества. Ее было много, за счет этого также решались вопросы.

Н.К.: А те люди, которые работали с Вами, они каких специальностей были? Это были…

И.В.: Это, в основном, также были те, кто на гражданке, скажем так, работали водителями, слесарями непосредственно. То есть, непосредственно связанные с техникой.

Н.К.: Угу.

И.В.: Да и где-то у них еще было в том, что он проходил службу как химик, где-то в химических войсках и так далее. Вот это всё непосредственно были именно такие вот люди, с которыми приходилось работать. Ну, там же было много разных людей: и пожарные, и работники МВД. И просто люди, приехавшие работать, не призванные через военкоматы, также участвовали в ликвидации. Много людей очень было.

Н.К.: А были ли работы, которые, как Вы помните, были ли работы, которые выполняли женщины?

И.В.: Конечно, конечно. Это непосредственно работа и обмундирование. Ну, что такое солдаты, что такое офицеры – все равно ж. Тем более, что обмундирование – там съездил несколько раз и оно уже грязное и его надо непосредственно стирать. Конечно же, это столовые, где также работали в основном женщины. Медики, связисты в большинстве своем это были женщины. Это то, те, которые были рядом с мужчинами, находились, это всё их работа также.

Н.К.: А как у Вас была, как Вы помните, с медицинской помощью? Был у Вас медпункт или как оказывалась, если какие-то проблемы?

И.В.: Да, да да-да, непосредственно. Ну, проблемы были, они появились сразу, потому что радиация, она… ее невидно, ее нет, оно першение в горле ощущалось сразу же непосредственно, когда ты въезжаешь в тридцатикилометровую зону. Из-за этого как раз и возникали заболевания горла в первую очередь. Я помню хорошо, что в течение двух первых недель это было и вплоть температуры, с температурой это проходило. Потом организм настроился, привык. Но пришлось обращаться, конечно, и в санчасть по первых порах, а потом это всё уже адаптировалось.

Н.К.: В общем, медицинская организация – это была просто санчасть, да, куда можно было обратиться?

И.В.: Да, да, да-да, куда можно было обратиться. Ну, непосредственно, где-то стояли и госпитали военные, если что-то серьезное там с человеком и так далее. Ну это уже. А непосредственно при воинской части был какой-то медпунк.

Н.К.: А напомните, Вы с какого по какое там находились?

И.В.: Я находился там, ну, получается был призван 7-го января 1987 года и находился по 2-е марта 1987 года, да. 44 непосредственно выезда на саму станцию. 25 доз облучения – 25 рентген. Это предельно допустимая для офицера, для солдат это была 20 рентген и так далее.

Н.К.: Ну, то есть самое холодное время такое, да?

И.В.: Да, это, ну, там основная забота тогда была в том, что непосредственно ставился вопрос: было очень много снега и была угроза, что вместе с таянием снега это загрязненное… загрож…

Н.К.: Угроза.

И.В.: Угроза того, что вода вместе с этими загрязнениями уйдет в Припять, в реку Припять, в Припятское водохранилище и дальше в Днепр. Вот это вот ставились и эти работы также выполнялись по… чтобы не допустить этого.

Н.К.: Угу.

И.В.: Это тоже непосредственно были в этот период такие работы.

Н.К.: А помните ли Вы свое первое впечатление, когда приехали в зону? Какое у Вас было ощущение, может быть?

И.В.: Ну ощущение, то, что безлюдные эти деревни и так далее. Это как-то, ну, тот же город Чернобыль. Ну, город Чернобыль уже безлюдным не назовешь. Понятно, эти яблоки висят зимой в январе месяце. Это тоже так немножко такое вот, те, о которых и песни даже складывали. Вот, ну, впечатление такое, что, конечно, что произошло что-то очень серьезное и страшное, но и в то же время, ну, вот непосредственно сама станция. Я уже сказал, что ощущение радиации как-то уже привыкаешь. Светит солнце, летают птицы над этой станцией – ну казалось бы, что тут такого произошло и чего тут можно боятся? И большинство ж людей, у нас же ж она ж сразу воздействия не оказывает, это ж уже потом последствия сказывались. Люди работали, просто не, порой не думая о том, о последствиях и работали очень серьезно, выполняли свой долг. Я не скажу, что все так.

Н.К.: Угу.

И.В.: Были, конечно, и те кто старался как бы не выехать, не въехать в эту тридцатикилометровую зону и так далее. Это тоже нельзя отрицать: люди разные у нас. И там тоже были разные люди. Вот это вот такие впечатления.

Н.К.: А может, помните какие-нибудь истории, которые Вам запомнились во время перебывания там?

И.В.: Ну истории разные есть. В основном такие, которые, скажем так, запомнились той же работой. Ну, вот мы с Вами упоминали о техническом состоянии, скажем так, этой техники, которая работала. Вот солдатам ставили задачу: вот это вот восстановить – там трактор или еще что-то там восстановить его и ну как премиальные – быстрее уедешь домой. Ведь у всех-то мысли все равно были как бы быстрее вернуться домой. Это же не секрет ни для кого и если кто-то скажет что он там… Хотя были и такие (смеется), у которых были хорошие зарплаты на дома, на работе и имелась возможность, скажем так, в приказы себя включать. Ну, я знаю, что есть и такие примеры, что потом это онкология…

Н.К.: Угу.

И.В.:  …и все остальное, да. Но люди были и такие, которые находились долго очень. Так вот, примеры такие, такого это: однажды приходит главный инженер строительного управления гражданского и говорит: «Да так и так, у нас там трактор поломался в поле. Ну, оставили его в поле, потом приехали – его уже нет: ваши бойцы его уже утянули. Да, вот приехали туда, посмотрели – уже номер там двигателя шасси перебит. Вы его хоть примите на учет себе, раз уже так это самое». Ну разные это…

Н.К.: А в смысле «утянули»? Захоронить?

И.В.: Нет, зачем же, к себе (смеется) на базу притянули и…

Н.К.: А.

И.В.: …перебили номера и восстановили как свой и всё (смеется). Восстановили технику благодаря этому: двигатель там поменяли, поставили на другую это. Это то, что вот…

Н.К.: Предприимчивые товарищи (смеется).

И.В.: Конечно, это тоже ж, чтобы быстрее, может быть, как-то ж и выполнить задачу, ту, которую перед ними поставили и, естественно, уехать быстрее домой. Такие примеры, разные примеры были в этом плане. И разгильдяйства были примеры.

Н.К.: Да?

И.В.: И нарушения режима и дисциплины были очень серьезные примеры, так что тут… Этого тоже из песни слов не выкинешь: на ровне с теми кто, действительно, выполнял поставленные задачи добросовестно, были разные люди.

Н.К.: А удавалось как-то отдохнуть? Как была работа: интенсивно или была… как Вы?

И.В.: Работа была интенсивной и отдыха, об отдыхе там даже как-то не упоминалось и не говорилось, то что там…

Неизвестная женщина: Здравствуйте!

Н.К.: Здравствуйте.

И.В.: То, что там работали, скажем так, и клубы и эти самые…

Н.К.: Угу (закрыла дверь). Извините.

И.В.: Но работали без выходных абсолютно, так что практически об отдыхе речь не шла.

Н.К.: Понятно.

И.В.: Непосредственно каждый день: хоть суббота, хоть воскресенье – все равно это была работа.

Н.К.: Понятно. А люди, с которыми Вы работали, Вы их знали раньше или Вы только там познакомились?

И.В.: Нет, это там познакомились. Ну конечно, с некоторыми приехали из Луганска, хотя тоже ж познакомились кто где уже: в военкомате, в поезде и так далее. Ну, были и земляки, которых я знал. И раньше на гражданке там тоже принимали участие непосредственно. Вот тоже ж, разная судьба, я Вам говорил, что один работал в чистой зоне, выезжал на машине, а один непосредственно работал на пересыльном пункте в Копачах. Так вот, тот который ездил в чистую зону – его уже нет в живых, а у того еще только всего вторая категория. Это к слову о том, какие судьбы у людей.

Н.К.: Ну да, не угадаешь, да?

И.В.: Да, да-да-да-да…

Н.К.: Как бы трудно. А скажите…

И.В.: Да, действительно воздействие не угадаешь радиации.

Н.К.: А скажите, те люди, с которыми Вы работали, Вы как-то поддерживали после этого какие-то отношения или разъехались и всё?

И.В.: Ну как Вам сказать, конечно, поддерживали и сейчас поддерживаем с некоторыми отношения такие, но со временем все равно ж, судьбы разные. Но дело в том, что для меня, допустим, Чернобыль еще и оказал такое влияние, что в конечном итоге, когда я уже не смог работать по состоянию здоровья, ну, я пошел на общественную работу и сейчас я председатель общественной организации «Союз Чернобыль» Луганской области. Вот так вот Чернобыль сделал со мной еще и и такое.

Н.К.: Угу. А скажите, а вот эти события, как Вам кажется, как тогда народ воспринимал: понимал ли до конца серьезность ситуации или все-таки нет?

И.В.: Понимали люди всё равно, что ситуация очень серьезная и что она может сказаться в конечном итоге. И большинство людей это действительно понимало.

Н.К.: Угу.

И.В.: Но и в то же время, я Вам сказал, что вот задача была как можно быстрее решить вопросы те, которые ставились, и опять же ж – получить ту дозу предельную облучения, несмотря на то, что это самое и уехать домой. Ну, естественно, выполнить те работы, которые ставились на, ежедневно ставились задачи. На перспективу какие-то и так далее. Ну, люди те ж, которые непосредственно принимали… Ну, как вот можно героизировать человека, который работал, в принципе, лопатой, метлой там, шваброй и так далее? Но, тем не менее, это действительно были герои. Это те, которые ценой своего здоровья действительно вот сотворили такое вот – подвиг, который, конечно же, надо чтобы о нем помнили, чтобы никогда не повторилась Чернобыльская катастрофа (в конце шепотом).

Н.К.: Да. А скажите, а после этих событий было ли что-то, не знаю, в сознании или как, что стало для Вас, может быть, более важным, чем раньше, а что-то второстепенным? Как-то вот переосмыслилось что-то в жизни?

И.В.: Ну, здесь действительно переосмысливалась жизнь в том плане, что, ну, так устроен мир, что оказывается все очень хрупко. Кажется всё надежно, кажется все очень серьезно и человек владеет ситуацией, а оказывается что это не так.

Н.К.: Угу.

И.В.: И когда вот наступают такие мгновения, тут и проявляются и человеческие качества, и всё остальное, и организация, скажем так, работ, и насколько она поставлена правильно эта организация. Это тоже всё проверялось именно как раз во время вот этих событий.

Н.К.: А как Вам, как бы Вы оценили эту организацию? Как Вам кажется уже сейчас?

И.В.: Организация, скажем так, была средней. Но, как и в годы Великой Отечественной войны в основном решалось за счет количества людей. За счет того, что призывалось очень много людей. Ведь никто из тех, которых призывали, не задумывались о последствиях, что это может принести потом для генофонда, для нации и так далее. Что это может, во что это может вылиться. Любой ценой надо было решить поставленную задачу. Сколько там людей пройдет через это и так далее. Но ведь всего-то прошло только в ликвидации аварии где-то 650 тысяч.

Н.К.: А скажите, пожалуйста, а как вообще когда вы уезжали, как вас, организованно вывозили или вы тоже каждый своим ходом, как?

И.В.: Каждый своим ходом (смеется) также…

Н.К.: С шинелью (смеется) как…

И.В.:  Как офицеры, да, да, да, да, да. Ну, шинели уже ж она сдавалась.

Н.К.: А.

И.В.: Но все равно ж переодевался в свою одежду, которая там же находилась непосредственно.

Н.К.: А где она хранилась?

И.В.: Ну непосредственно в шкафу, в той же комнате, где мы спали, там же находилась она же (смеется).

Н.К.: А, то есть она тоже «набралась» всего?

И.В.: Да, там и наша гражданская одежда находилась. Просто в нее переоделся и до Иванково, а с Иванково автобусом уже до Киева и так далее.

Н.К.: И поехали домой?

И.В.: Да, до Иванково вывезли служебной машиной, отсюда, с воинской части, а оттуда поехал домой.

Н.К.: А скажите, а когда Вы там находились, как была организована, я не знаю, связь с внешним миром? Можно ли было как-то в семью позвонить, написать?

И.В.: Ну, тогда ж понятно, что не было, скажем так, сейчас современных средств этих сообщения. Ну, были переговорные пункты непосредственно в Чернобыле, если была такая возможность…

Незнакомая женщина: Здравствуйте.

Н.К.: Здравствуйте, вон там.

И.В.:  …работая, скажем так, непосредственно там в штабе в Чернобыле. Рядом был переговорный пункт. Вот я за всё время, ну, раза три, наверно, с родственниками имел возможность пообщаться. Ну, вот этого было достаточно за два месяца.

Н.К.: Понятно. То есть Вы потом, когда уже по… перебыли там, поехали домой своим ходом, а когда уже приехали, как Вы помните, проявляли ли какое-то любопытство друзья, знакомые, не знаю, соседи? Ведь, ну, как бы Вы там побывали и люди знали. И какая была отношение, реакция?

И.В.: Ну, это, это уже трудно сейчас вспоминать. Дело в том, что, ну, у каждого тоже по-разному, свой организм, свои эти самые. Конечно проявляли, конечно это было интересно, конечно это было радость, что ты вернулся домой и что с тобой всё в порядке и так далее. Это те впечатления, которые непосредственно остались сразу же после этого. Ну, а дальше начались будни, это проблемы со здоровьем и так далее.

Н.К.: Да, да.

И.В.: И причем у каждого тоже по-разному они сказались. Это можно говорить об этом долго.

Н.К.: Ну, это да. А скажите, а как среди простого населения, которые там не были, как, как вообще наблюдалось, я не знаю, может, как больше уважения к чернобыльцам или до конца не понимали и никак? То есть, обычные люди как вели себя, вот как Вы на себе чувствовали?

И.В.: Вот это уважение к чернобыльцам оно тоже проявилось со временем. Сначала это тоже никто не понимал что это. Ну, поработали и ладно. Никто ж не представлял, что это и так далее. А вот уже со временем, когда прошло там 5-6 лет, началось все-таки действительно понимание.

Н.К.: То есть, не сразу?

И.В.: Да, да, да. Ну, понятно, что когда, особенно, после того, как начались последствия, начались эти создавать реабилитационные центры в городах, областях и так далее. И когда увидели, что действительно, сколько людей пострадало. Вот это уже привело к тому, что да, действительно…

Н.К.: (что-то громко говорит женщина) Извините. Вот.

И.В.: Ну, вот непосредственно вот с такими людьми мы работаем последние, я работаю последние пятнадцать лет.

Н.К.: Угу.

И.В.: Так что мне это знакомо.

Н.К.: Понятно. Ну и такой вопрос. Вот, ну, может еще до этих событий, по крайней мере, пару лет назад среди молодежи были такие, я не знаю, идеи, интерес, поехать в зону, посмотреть. Вот как Вы вообще относитесь к такого рода экскурсиям? Нужны, не нужны, можно, нельзя – как Вы?

И.В.: Ну, я Вам скажу, для того чтобы понимать, что произошло в Чернобыле, необязательно туда ехать.

Н.К.: Угу.

И.В.: Надо просто ознакомиться, ну, вот, хорошая выставка, та, которая есть при… в Германии организовали. Вот когда мы первый раз были на этой выставке в Германии, то действительно с удивлением узнали, что дети в Германии знают, может быть, даже больше, чем непосредственно наши дети у которых родители принимали участие в ликвидации. Они знают о последствиях и о Чернобыле больше, чем наши. То есть, и считал и считаю, что не обязательно ездить в Чернобыль для того, чтобы узнать, какие последствия привела эта катастрофа. Надо просто вовремя подавать информацию о том, к чему может это привести, и учить, действительно, подрастающее поколение на этом примере. Ну, кому-то конечно адреналин хочется потешить и непосредственно съездить. Ведь сейчас это не запрещено. Есть многие и из моих коллег, которые принимали участие, хотели… которые хотели бы поехать, посмотреть что же там сейчас пос… Ведь прошло уже ж больше, почти тридцать лет прошло. Хотели посмотреть бы. Ну, я считаю, что в этом нет необходимости.

Н.К.: Понятно. А если б было можно, не знаю, были возможности, как бы Вы и с эмоциональной точки зрения: скорее хотели бы побывать на том месте, где работали или нет?

И.В.: Конечно, конечно хотелось бы побывать на том месте еще раз, глянуть, что же там действительно сейчас. Конечно, хочется посмотреть, что на месте этого рыжего леса сейчас, в каком это всё состоянии. Что там уже выросло без человека, без того, что кто-то там эти деревни, эти заброшенные, которые забитые дома эти стояли. Конечно, это всё ж пришло в разрушение, в упадок непосредственно. А ведь земля та осталась и, конечно же, как у каждого человека, особенно у того, который родился в селе и непосредственно знает, что такое земля с детства, конечно же, душа, допустим, болит за то, что ее надо…

Н.К.: Угу, ну конечно, конечно.

И.В.: …возрождать, ее надо все равно каким-то образом использовать и для этого привлечь и научные труды. И на основе этого все-таки эту землю необходимо возродить.

Н.К.: Да, там очень хорошая земля.

И.В.: Да, а то, что там действительно чудесные места, это даже зимой можно было увидеть: и то Полесье, и это водохранилище, и такие леса большие конечно. Это действительно природа наградила этот край. А так человек отнесся к этому, что получились такие последствия.

Н.К.: А по вопросу, вот, вот, перед этим говорили ж, да, что про поездку и детей, вот. Как можно было бы, на Ваш взгляд, лучше может проиллюстрировать? Или как лучше объяснять, как или… мероприятия, посвященные памяти, как-то проводить? Как Вам кажется, как это можно было бы лучше делать?

И.В.: Здесь должен быть, я считаю, комплекс, конечно же.

Н.К.: Угу.

И.В.: Конечно же, это должна быть и история и о самой катастрофе, и о ее последствиях, о том, что может привести, к чему может привести как раз именно такие вот катастрофы. И учить действительно детей на этих примерах именно с раннего возраста. Рассказывать об экологии, рассказывать о той же атомной энергетике, к чему может привести. Ведь в Германии очень сильное было движение «Стоп». Ну, эти самые, атомные электростанции. И действительно они там добились, что большинство электростанций у них закрыты. Вот. То есть здесь надо проводить, конечно же, работу непосредственно. И на примере вот ликвидаторов показывать эту пример, пример и мужество, и героизм людей, и в то же время последствия этой катастрофы.

Н.К.: А если вот представить себе потомков, которые будут жить в далеком будущем и уже совсем не будут помнить, может быть, о нас всех, то что бы им было бы важно, не знаю, какой вывод им можно было бы передать из этого всего, что они вот, может быть, только прочтут? Вот как Вы думаете?

И.В.: Историю все равно надо помнить. Но я думаю, что конечно уже у них будут другие энергии, у них будут другие возможности и в космическом плане, в каком-то развитии в космическом пространстве. Ну, это можно только фантазировать, можно сейчас думать. Об этом вот как раз должны задумываться наши дети, чтобы как можно быстрее, ну, оно поднять, усилить экономику нашего государства, возродить действительно, чтобы государство было очень сильным, чтобы действительно можно было выделять и выделялись бы какие-то вот серьезные средства на изучение, на достижения именно в науке, передовые достижения, как это есть во многих богатых странах. Вот это вот хотелось бы, чтоб было это и у нас.

Н.К.: Спасибо. Хотите что-то еще добавить?

И.В.: Нет, пожалуйста.

Н.К.: Спасибо.