Мы ездили в Припять хоть какие-то вещи забрать. Вот идешь один и эхо по всему городу – это страшно. Там уже заросли были, трава высокая. Потом приехали, отвезли меня. Когда я заходила в подъезд - подъезд был забит, я видно первая была - когда я поднималась, между 2-м и 3-м лежала собака, но она живая еще была. Вы знаете, мне жутко стало: не дай Бог меня машина забудет!

Когда мы прилетели на ЧАЭС в 6 часов утра, уровень радиации над реактором был уже в 2 тысячи рентген...

Врачи не хотели ехать, понимая опасность воздействия радиации на организм, бросали партбилеты на стол, увольнялись. Передо мной два человека не поехало. А главный врач у нас солидная женщина. Муж у нее третий секретарь обкома партии по идеологической работе. И она говорит: «Сережа, ну, позор на поликлинику, никто не хочет ехать. Может всё-таки ты?» Я говорю: «Всегда пожалуйста».

Поначалу было, конечно, тяжело. Сначала очень боялись, что такое радиация не могли понять. А потом оно, оказывается – приезжаешь, страшно, что нигде никого живой души. Птицы не поют, коровы идут, мычат, раздувалось вот так вымя. Все заброшено, стоит новая техника, машины. В село приезжаешь – живой души нету, куры там ходят.